Светоч веры

[Morgoth]

- Кого только не увидишь, в действительности, в этом городе, - Ричард выглядел удивлённым донельзя. - Ни о чём подобном я даже легенд не слышал, - он думал секунду и переспросил так же негромко: - Шамон?..

[Раш]

- Золотой ветер притягивают металлы. Не только алхимики, но и оружейники и кузнецы и даже от части воины влекут к себе Шамон. Маги золотой ложи, помимо всего, еще и белестящие логики, знатоки точных наук и неутомимые исследователи. Острота их ума потрясает воображение. Сама я в свое время склонялась в сторону Золотого ветра, но обстоятельства... - она замолкла и покачала головой, - хотя, конечно, не обстоятельства были тому виной.

[Alchena]

Антонио слушал этот тихий диалог, но то, о чем он шел понималось в его сознании с большим трудом - ведь его не обучали ересям в школе инквизиторов. Лишь только тому, что помогло бы отличить ересь от истинной веры. Но ничего не говорил, предпочитая не вмешиваться в беседу. в котором он поти ничего не понимал.

[Morgoth]

- В таком случае следует признать, что за тем столом сидит поистине примечательная личность, - заметил Ричард, не указывая, впрочем, даже кивком или взглядом, о каком столе идёт речь - это, в принципе, было очевидно без пояснений. - Прошу меня простить, я буквально на минуту, - он отошёл к стойке и вскоре вернулся: с чистой холщовой тряпкой в руках и хитринкой в глазах.

- Мне пришло в голову, - очень серьёзно сообщил он Антонио, садясь и начиная заворачивать в тряпицу хлеб, - что эти тосты хотя и не годятся в пищу, но при случае могут послужить отменным орудием самозащиты.

[Alchena]

Антонио удивленно посмотрел на Ричарда... Улыбнулся, когда в голове у него сложился образ боевого мага, отмахивающегося от скелетов тряпочкой с кусочками хлеба...
-Интересный подход. Я хлеб предпочитаю есть в слегка пропеченном виде. а не в виде сожженных кусочков. И тем более - не применять его в качестве холодного оружия, - ответил инквизитор.

[Morgoth]

- Скажу вам по секрету, - Ричард убрал свёрток в карман плаща, - я совершенно не ожидал, что поджаренный хлеб мне принесут в таком виде. Рассчитывал получить на завтрак нечто более.. гм.. тривиальное. Но раз уж так вышло - может, он пригодится, если срочно понадобится избавить кого-нибудь от лишней дюжины зубов. В этих местах я готов ожидать чего угодно..

[Alchena]

Антонио промолчал, поскольку хлеб был пусть и не съедобного типа - слишком сгоревший. Но он все же не выглядел достаточно твердым, чтобы выбивать зубы.
Он посмотрел на магистра.
- А что вам помешало стать знатоком точных наук? - спросил осторожно, обращаясь к ней.

[Раш]

- Эм... Святая Матерь Церковь, - просто откликнулась она. - И собственное тщеславие, как я уже говорила.
Магистр Иглетер  коснулась свободного ворота своих многослойных одеяний и отвела его в сторону настолько, что стал виден тяжелый, кованый крест на груди, украшенный аметистами. Потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что крест висит поверх почти такого, же, но в два раза больше и выжженного на коже. Ворот открывал декольте достаточно вольно, так что были хорошо различимы белые, широкие шрамы на месте молочных желез.
Снова запахнув одеяние, женщина продолжила довольно ровным голосом:
- Я была молода и глупа. Магия открылась мне всем своим многообразием, разум в бесконечной гордыне кичился своими мизерными знаниями. - Магистр посмотрела на Антонио, - на потребу тщеславию я творила простейшие и эффектные фокусы: обращала свинец в золото, сталь в серебро. Меня жаловали богатые аристократы, принимали при дворе, приглашали в другие области и страны. А потом я волею судеб оказалась в Венеции, где царила чума и инквизиция каленым железом выжигала заразу из умов и душ. - Она глотнула вина и продолжала, глядя поверх бокала. - Меня спас отец Гермеса. После пыток я лишилась всего, что физиологически делало меня женщиной и близость смерти с пугающей широтой открыла мне откровения Аметистового ветра. Ну а знание алхимии, - дама вынырнула из далеких воспоминаний, - вселяет в меня смиренный трепет раскаявшейся грешницы.

[Alchena]

Антонио задумался.
- Знания, даже самые незначительные  - это уже опасная сила... тем более, когда они касаются такой ...м-м-м... не до конца понятной сфера, как магия... - задумчиво произнес он. - В свое время я тоже развлекался всяческими мелкими по значимости фокусами, которые хороший маг даже за магию нормальную не посчитает... Потом я ошибся и случилось то, чего я меньше всего хотел... После этого даже самая безобидная магия интереса во мне почти не вызывает... Кроме желания отомстить...

Побледневшее лицо говорившего наглядно показывало, что воспоминание не относилось к разряду приятных. Но он замолчал, ожидая вопросов или комментариев.

[Раш]

Магистр полу пожала плечами с согласным кивком, будто говоря "ну да".
- За что же вы собираетесь мстить магам?

[Alchena]

- За то, что один из них сделал с моими родителями, - жестко сказал Антонио. - Когда я допустил небольшую ошибку и вместо золота из свинца у меня вышло что-то, очень похожее по свойствам на гремучую ртуть, один маг вызвался помочь мне устранить последствия... И бросил емкость с получившимся веществом в ближайшую шахту... Я даже не сразу сообразил, что он делает. И еле успел спрятаться за стоящий неподалеку огромный дуб. И только когда земля, поднятая взрывом в воздух опала, я понял, куда этот маг скинул емкость - в ту самую шахту, где в тот момент находились мои родители. Самого "помощника" уже не было даже видно. А внешность я не запомнил...

[Morgoth]

Ричард смотрел поверх головы магистра Иглетер, сильно побледнев; на щеках выступили желваки. Руки скрывала столешница, но можно было не сомневаться, что его кулаки стиснуты с такой силой, что вот-вот лопнет кожа на костяшках. Такой всепоглощающей, неудержимой ненависти, как сейчас, ему не приходилось испытывать никогда, даже в проклятые годы ученичества. Он не подозревал, что способен на такое чувство.

Слова Антонио скользили по поверхности сознания, но вдуматься в них маг был сейчас не в состоянии. Понимание того, какие муки пришлось пережить хрупкой женщине, сидевшей за столом напротив него, было слишком обжигающим и страшным.

[Раш]

2Alchena:
- Разве виноват погубивший их по незнанию? - Очень мягко спросила Далия. - И разве ваши родители не пожелали бы скорее смерти себе, чем своему ребенку?
Она посмотрела на Ричарда грустно.
- Вы знаете, дети бывают жестоки. Они жестоки потому, что со многим не могут примириться, многое не могут принять. И хоть я всю свою жизнь вижу только умирание и гибель, меня наполняет надеждой то, что я вижу за самой смертью. Есть нечто высшее и вечное за всей этой болью, страхом и увяданием. Возможно, это стоит даже больших страданий. - Она перевела взгляд на инквизитора, - А вы, Антонио, все же не озлобились и не стали жестоки с людьми, даже с самыми ненавистными вам...

[Alchena]

Антонио даже сквозь застилавший мозг туман ненависти почувствовал удивление... Это его отрезвило.
Он грустно посмотрел на магистра.
- По незнанию? Он сам мне и помогал совершать тот ошибочный опыт. И он не мог не знать, что там мои родители - я ведь потому и обратился к нему за помощью, что до следующей шахты мне было не донести получившийся в конце вес... Все, что я о нем знаю - это то, что у него был черный узкий пояс с двумя изумрудами, о котором он говорил, что "больше такого нет ни у кого, кроме моего магистра"

Он понял только одно - эта женщина что-то чувствует, чего он сам в себе не замечает. Что-то, что намного сильнее той ненависти к магам, которые носят черные пояса с двумя изумрудами. Что-то, что делает из него человека, который все-таки не стал машиной ненависти, как полагал сам Антонио, отправляясь в это путешествие.