"русская-советская-российская" философия 20го и 21го веков

[Raphail]

   объёмы информации от года в год стремительно растут и всё сразу не то чтобы не усвоить но и не охватить даже глазом.Предлагаю в этой теме делать кратенькие обзоры по светочам философии(вышеуказанного времени) давать линки для ознакомления(пусть минимального) с их трудами.Ну и,если удастся,пару слов от себя.(хронологиюв порядке очерёдности имён-можно и не соблюдать)
для затравки тот,с кого буквально начался мой интерес к  философии  периода СССР
Мераб Мамардашвили

Мераб Константинович Мамардашвили мемуаров не оставил. Он вообще не очень любил пускаться в автобиографические воспоминания. Просто не считал это интересным:внешняя жизнь, как правило, ничего общего с событиями внутренней жизни не имеет, она скорее затемняет понимание, чем что-то объясняет.
Он приводил в пример фразу Декарта, своего любимого философа: «Я, cобирающийся взойти на сцену в театре мира сего, в коем был до сих лор лишь зрителем, предстаю в маске». Почему «в маске»?
Ну, во-первых, всякий философ — шпион. Только неизвестно чей. Шпион неизвестной родины, какой-то другой реальности. На все, что его окружает, он смотрит как бы издалека, через призму этой другой реальности, пытаясь прочесть ее знаки в обыденной жизни.
Но, как хорошему шпиону, ему нужно выглядеть таким же, как все остальные: «Нужно носить шапку той родины,где живешь как нормальный гражданин. Потому что попытка надеть колпак неизвестной родины приводит к вырождению твоего артистического или философского таланта.
Вместо того чтобы видеть реальность, ты видишь всегда самого себя...»(«Психологическая топология пути»). Когда становишься рабом собственного образа — внешнего, на внутреннюю работу времени просто не остается. Значит,маска — камуфляж, ограждающий внутреннее пространство от навязчивого любопытства.
Вторая причина, как ни странно, — забота об окружающих. Для социальных существ является немаловажной способность контролировать свои слова и поступки: «Шуметь — дело фата. Жалоба — дело дураково». А ограждение ближних от конвульсивных эмоций и любезных сердцу жизненных историй — признак воспитанного человека:«...Вежливость — это то в нас, без чего вынужденное общение превратилось бы в ад» («Кантианские вариации»).
Да и ближние цепляют на нас ярлыки и маски, невзирая на наши протесты. «Не понимай меня сразу», — просил собеседника Моруа, опасаясь не столько непонимания, сколько понимания «наоборот» — эдакой странной рожи, которую собеседник поспешит увидеть вместо лица.
Маска — вообще довольно обычная составляющая социальной действительности. Чем же отличается философ в маске от других представителей человеческого рода? Тем,что с истинным лицом маску не отождествляет...
К середине XX века философия стала вырождаться в схоластику, заговорили даже о ее «смерти». В ней накопилось столько ответов, что они перестали на что-либо отвечать.
Концепции множились, но становились все более легковесными, превращаясь в род интеллектуальной игры. Мысли превратились в слова, в вещи. Их можно было складывать в корзинку памяти как продукты в супермаркете, цитировать по
случаю, различным образом комбинировать, составляя замечательнейшие словесные конструкции. Только почему-то нарастали апатия и пессимизм, а постмодерн вещал об «эретотальной симуляции». «И с каждой минутой я помню все больше, а чувствую все меньше», — признавался Хулио Кортасар, а с ним и весь интеллектуальный бомонд.
По большому счету, различие между советской и западной философией было только в количестве используемых философских брендов. Мы применяли единственный объяснительный шаблон, но тем же манером: пытаясь втиснуть
себя в готовую схему. А схема не сработала, схемы вообще работают исключительно у своих создателей. Смешно по этой причине бездумно повторять: «Философия умерла».
Вместо того чтобы спросить себя: «Что же такое — философия?»Мераб Мамардашвили напомнил нам, казалось бы, очевидную вещь: философия — не только собрание диковинных идей, но еще и техника, позволяющая человеку понять самого себя.
Самое большое наше желание, говорил Мамардашвили,чувствовать себя живыми. А жизнь — это усилие во времени, прежде всего — усилие понимания. Не понятые нами события, чувства, мысли превращаются в «симулякры»,чужеродным, мертвым грузом откладываются в сознании,начинают вести там какое-то призрачное существование,обусловливая восприятие мира. Не извлекая смысл из пережитого, мы обрекаем себя на состояние «зомби», человекоподобных существ, зависимых от иррациональных,непостижимых для них сил, в лучшем случае — на «...состояние дебильных переростков, которые так и остались в детском возрасте...» («Сознание и цивилизация»).
Значит, нужна интенсивная работа по избавлению от ментальных «уродцев» — недоразвитых мыслей, искажающих восприятие реальности. А для этого требуется техническое умение грамотно мыслить, чего трудно достичь путем заучивания чужих концепций и систем.
Философский акт может происходить лишь в точке «метафизического нулевого состояния», где все равноправно и равнослучайно и еще требует расшифровки. «Один на один с миром»... Тогда собственная жизнь или чужая книга есть лишь материал для вычленения символов, задающих структуру жизни вообще.
Философия — всегда философия жестокости, и меньшее из ее требований: холодно и отрешенно наблюдать свою жизнь, воспринимая ее как метафизический эксперимент, текст в ряду прочих.
Надо.сказать, такой взгляд на мир не способствует легкой жизни. Впрочем, Мераб Константинович и называл мышление адски трудным делом. А философию — исключительно мужским занятием. В смысле — требующим предельного мужества.
Событийная канва жизни человека, который, по выражению одного из его студентов, жил вне времени и пространства, могла быть иной. По крайней мере, сам он внешние жизненные обстоятельства воспринимал как маску судьбы,
случайность, значение переменной, тогда как его интересовала сама формула. («Тот, кто обращает внимание на факты, рискует не увидеть законы».) И, размышляя о жизни философа Мераба Константиновича Мамардашвили, необходимо иметь это в виду.

немного цитат

Россия — страна вечной беременности. Все время что-то происходит, но ничего не случается. Потому что не мы сами с собой что-то делаем, а события делаются.
Свобода — это первое условие для того, чтобы понять себя.
Поколение фронтовиков это последнее поколение людей в СССР, у кого была развита вполне своя независимая личность.
Дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно.
Вера есть творение того, во что ты веришь, то есть то, во что веришь, не случалось бы, если бы ты не верил.
Неслучившееся является работающим механизмом.
Прошлое - это самое страшное, что у нас есть. И что с ним делать, это самая большая проблема.
Никогда не нужно бояться зайти слишком далеко, потому что истина - еще дальше"
Мы живы в той мере, в какой оживляем других.
Что такое оптимизм? Это когда преодолеешь последнюю степень отчаяния и тогда тебе откроется берег радости, но не ранее этого
немного видео с его интервью и лекциями есть на ютубе
<a href="http://www.youtube.com/watch?v=YGjgwZkbK_0" target="_blank">http://www.youtube.com/watch?v=YGjgwZkbK_0</a>
к интересу его творчеством меня подтолкнул краткий кусок "введение в философию" напечатаный в ...кажется журнале Нева 70х годов..(не помню.Но меня поразило что о таких "умных" вещах можно писать таким понятным языком...
http://www.mamardashvili.ru/

[Raphail]

Алексей Федорович Лосев 1893 -1988

Одной из важнейших заслуг А.Ф. Лосева в философии числа является различение так называемого эйдетического и арифметического чисел. В работе «Философия имени» он так раскрыл сущность этого различения: «Схема – идеальный контур вещи, эйдетическое число; логос схемы есть обыкновенное математическое, точнее, арифметическое число; логос логоса схемы есть математика, т.е. прежде всего арифметика (не геометрия). <…> Число как смысловое изваяние и фигура как идеальное тело – предмет аритмологии; число как функция и методологическое задание, как принцип и замысел, чистая смысловая возможность эйдетического тела, – есть предмет математики как науки о числе, элементарной и высшей» 1. Важно отметить, что и эйдетическое и арифметическое числа представляют собой завершенные количества.

Но, кроме эйдетических и арифметических чисел, в лосевской философии математики фигурируют еще одни числа, принципиально отличающиеся от предыдущих тем, что обладают индивидуальной смысловой качественностью. Такие числа Лосев называет идеальными и пишет, что идеальные числа – это числа, в которые входит некое идейное содержание, т.е. некая уже несчислимость, неспособность к счету или, как он отмечает в «Критике платонизма у Аристотеля» – «некая сплошная качественность, которая невыразима никакими количественными переходами и рядами» 2.

Кудрин В.Б.    Учение А.Ф. Лосева о гилетическом числе
http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001b/00160230.htm
где 1)  Лосев А.Ф. Бытие — Имя — Космос. М., 1993. С. 786.
 2) Лосев А.Ф. Миф — Число — Сущность. М., 1994. С. 555.

Для понимания философских взглядов А.Ф.Лосева, как нам представляется, немаловажное значение имеет образ философа, сам феномен философской и мыслительной деятельности, какие неоднократно описывает Лосев. Среди вполне конкретных портретов В.С.Соловьева, Платона и др. мы находим обобщенный портрет мыслителя. И этот «идеальный мыслитель» оказывается женщиной, и, более того, музыкантом: «Радина не смотрит на мир, но взирает, не видит, но зрит, не говорит, но вещает, не убеждает, но заклинает, не действует, но совершает мистерию. Она не сидит за роялем, но это воскресшая древняя Пифия восседает на своем священно-великом треножнике. Ощущения Радиной мистериальны, ее мир - трагическая мистерия, ее жизнь - тайна мистериальных постижений. И вот почему она в своей музыке не созерцатель, а властный, могучий мыслитель» (3,100,4). В этой характеристике важным представляется акцент, сделанный Лосевым на таких качествах мысли, как:
активность: «Радина смотрит даже не в бесконечность. Бесконечность для нее слишком эпична, слишком пассивна; в ней для нее слишком много созерцательности. (...) Глаза у нее творят, созидают, что-то вершат»(3,101,4);
трагическое мироощущение: «вы отчетливо сознаете, что с вами творится небывалая трагедия, что огненные щупальца Судьбы охватили весь мир»(3,101,4);
спокойствие: «Мысль есть охват. И потому она - спокойствие. Когда гласят мощные басы Радиной и вещают мировую катастрофу, ее мысль спокойна. (...) Кто видит мировые основы зла и кто заглянул в его вселенские судьбы, тот бесстрашен, он - только серьезен, и тот не мечется, но величественно погружен в священнодействие своей видящей мысли»(3,103,4).

Внешне же философ Лосева во многом напоминает ницшевского Заратустру: «Так и хочется, чтобы волосы у Радиной были уже сейчас седыми и чтобы они в беспорядке развевались по ветру, (...) И хочется дать ей в руки (...) магический жезл, который способен умертвить все живое и оживить умершее, жезл премудрого чародея, волхвующего в своем мрачном уединении, в своей темной пещере, в своем девственном и диком лесу»(3,103,4).

http://www.meotida.orc.ru/rus/doc/article03.htm
*задумчиво*
интересное дело.Только по мере попыток выделить что то знаковое для того или иного философа,понимаешь что  знаковым может являться практически всё
удобно тосортированная информация тут http://www.losev-library.ru/ves_losev.html

[Raphail]

может кто то дать кратчайшую выжимку по русскому космизму и указать ярчайших его представителей?
в гугль не посылать) к.о. тоже не приветствуется